Татьяна Ревяка, известная белорусская правозащитница, президент Белорусского Дома прав человека в интервью для сайта Комитета международного контроля за ситуаций с правами человека в Беларуси рассказывает о своем видении причин и возможных последствий обострения конфликта между властями и гражданским обществом после президентских выборов в республике в декабре прошлого года.

 

 

Татьяна, чем, на Ваш взгляд, стало 19 декабря для Беларуси вообще и для белорусского гражданского общества в частности?

 

19 декабря стало своего рода лакмусовой бумажкой, позволившей увидеть и реальное состояние гражданского общества, и реальную позицию властей. В последние два года в стране был так называемый «период либерализации» - власти вели переговоры с Евросоюзом, в стране было минимальное за всю историю правления Лукашенко количество политических заключенных, гражданское общество ощущало уменьшение давления. Но при этом не происходило никаких системных изменений, не менялись подходы к применению законов, к пониманию принципа верховенства права, прав человека. Мы предупреждали, что без этого реальное изменение ситуации невозможно. И 19 декабря просто расставило всё на свои места.

 

Кроме того, 19 декабря помогло понять и белорусскому обществу, и мировому сообществу, что Лукашенко изменить невозможно. Он нереформируем. Он может на какое-то время затаиться, оттянуть решение проблемы, создать видимость реформ, но на самом деле он не готов изменяться сам и реформировать страну. Политика, которую Евросоюз проводил в отношении Беларуси последние два года, в таких условиях совершенно не действенна.

 

 

Можно ли сказать, что общество питало иллюзии по поводу возможного изменения политического вектора?

 

Я бы сказала, что иллюзии питало, скорее, мировое сообщество. Мы предвидели подобное развитие событий и предупреждали об этом европейские структуры. Без системных изменений эти процессы «либерализации» были просто испытанием терпения президента. Этот нарыв всё время зрел и в декабре его просто прорвало.

 

Нам нужны изменения в законе, изменения в системе функционирования правосудия, изменения во взаимоотношениях власти и гражданского общества, соблюдение обязательств в сфере прав человека. Недостаточно создать Совет по правам человека при администрации президента, который собирается один раз в год – это не более чем показной жест, адресованный не белорусам, а мировому сообществу. Нужны более глубокие изменения.

С нашей стороны было много попыток изменить систему: например, мы последовательно требовали исключить из уголовного кодекса статью, на основании которой наказывают активистов, действующих от имени незарегистрированных организаций. Власти обещали это сделать, но так и выполнили своих общений. Мы требовали от властей исполнять решения Комитета по правам человека ООН – пересмотреть решения о лишении регистрации и отказе в регистрации ряду организаций. Только правозащитный центр «Вясна» за последнее время предпринял три безуспешных попытки получить регистрацию. Комитет по правам человека принял решение о неправомерности лишения регистрации «Вясны», но это никак не повлияло на позицию белорусских властей. Изменений не последовало.

 

Недавно мы могли наблюдать, как власть, пытаясь повлиять на решение Совета Министров Евросоюза, чтобы смягчить возможные санкции, показательно изменила меру пресечения нескольким подозреваемым по делу о массовых беспорядках. И это тоже не более чем очередная красивая картинка для Европы – даже будучи выпущенными из следственного изолятора, двое из них (Некляев и Халип) не получили возможности общаться с близкими и знакомыми, обвинения ни с кого не были сняты, всем фигурантам до сих пор угрожает тюремное заключение.

 

Но, конечно же, мы не ожидали, что действия властей в декабре прошлого года будут настолько брутальными, не ожидали, что откат назад будет таким сильным, но предполагали, что это может случиться в любое время. Катализатором могло послужить любое другое событие политического календаря.

 

 

Вы говорите о необходимости системных изменений. Но что необходимо для того, чтобы они произошли?

 

Я боюсь скатиться к политическим оценкам, но человек, который сейчас руководит страной, никогда не пойдет на системные изменения, поскольку это угрожает его личной власти. Изменить избирательный закон в соответствии со стандартами открытости и справедливости выборов – это для Лукашенко реальная угроза её лишиться. Дать возможность нормально функционировать гражданскому обществу – это также прямая угроза его власти, поскольку за этим последует изменение общественного сознания, люди станут самостоятельными и независимыми. Этого нынешний президент никогда не допустит. А значит, изменения возможны только после смены руководства страны. 

 

 

Какие возможности влиять на ситуацию есть у белорусского гражданского общества?

 

Я думаю, что нам нужны, прежде всего, солидарные действия – большие кампании для достижения определенных целей (освобождение политических заключенных, отмена смертной казни и др.). Масштабные кампании, поддерживаемые большой частью общества, вынуждают власть реагировать и делать хоть какие-то шаги навстречу обществу.

 

Но самый, на мой взгляд, эффективный способ сейчас – это работа с международными партнерами и влияние на белорусские власти через организации из других стран, которые, в свою очередь, имеют возможность влиять на политику своих правительств. Сейчас более эффективных инструментов у нас нет. Правовые механизмы в нашей стране просто не работают.

Однако, в этой связи, меня настораживает недостаточно жесткая реакция Евросоюза на происходящее в Беларуси, его стремление идти на компромиссы при любой попытке белорусских властей показать готовность к изменениям. Не знаю, останется ли эта позиция неизменной. Надеюсь, что европейские дипломаты, наконец, поймут, что такая политика не приводит к ожидаемым результатам.

 

 

Влияют ли на ситуацию санкции Евросоюза?

 

Конечно же, санкции повлияли. Руководство страны понесло серьезные имидживые потери. Реакция Евросоюза фактически означает выпадание Беларуси из регионального сообщества, уменьшение влияния на процессы в регионе. Оно и без того было очень слабым, а теперь, я думаю, Беларусь вообще будет исключена из переговорных процессов по политическим и экономическим программам сотрудничества. Политическая изоляция, ограничение на въезд в Евросоюз для ряда руководителей страны, так или иначе, будет влиять на экономику Беларуси – это еще более ухудшит инвестиционную привлекательность страны. Власти не могут не понимать последствий.

 

 

Заставит ли всё это руководство страны прекратить репрессии в отношении общественных и политических активистов?

 

Это может заставить их уменьшить давление. Но у меня нет уверенности в том, что репрессии полностью прекратятся. С 1996 года не было ни одного дня, когда бы в стране не было политических заключенных. Международные санкции и переговоры тоже были, но они никогда не приводили к полному прекращению репрессий.

Дело в том, что политические репрессии – это способ функционирования нынешней власти. Без них эту власть ожидает крах. Свобода распространения информации, свобода реализации общественных инициатив, свобода политической дискуссии – всё это развалит основы режима, и власть попросту не может всего этого допустить.

 

 

Несмотря на все ограничения прав и свобод, не складывается впечатления, что белорусы совсем лишены возможности получать информацию, альтернативную официальной, и вести политическую дискуссию. Кажется, что большая часть общества просто  пассивна и уровень поддержки нынешнего президента довольно высок. Так ли это?

 

Можно было бы говорить об этом более предметно, если бы мы могли узнать результаты декабрьского голосования. Увы, реальных результатов не знает никто. Вполне возможно, что Лукашенко выиграл эти выборы, хотя, вероятнее всего, и не дотянул до пятидесяти процентов. Для меня очевидно, что цифры, озвучиваемые Центральной избирательной комиссией относятся к области фантастики. Социологи оценивают результаты по-разному. Я думаю, что поддержка Лукашенко колеблется где-то около пядидесятипроцентной отметки. Это результат достаточно сильной социальной политики, возможной благодаря государственному управлению экономикой. Сыграли свою роль и длительная финансовая поддержка России, и европейские инвестиции в последние годы. Президент довольно эффективно использует в своих целях эти экономические инструменты.  Большинство людей живет в сфере своих интересов – собственное благосостояние, благосостояние семьи. Их не беспокоят проблемы нарушения прав и свобод, и поэтому Лукашенко, обеспечивающий хотя бы на минимальном уровне эти потребности, для них является вполне приемлемым руководителем страны.

Идеи свободного общества, демократии, прав человека не близки большинству. Носителями этих идей является сравнительно небольшая прослойка интеллигенции. Для остальной части общества определяющим фактором является экономическая стабильность. При сохранении такой социальной политики у Лукашенко всегда будет свой стабильный электорат.

 

 

Расскажите, что такое Белорусский дом прав человека, президентом которого Вы являетесь?

 

Белорусский дом прав человека, входящий в Международную Сеть домов прав человека – это структура, учредителями которой являются восемь ведущих белорусских правозащитных организаций. Президент Дома прав человека избирается из кандидатур, представленных организациями-учредителями. Моя кандидатура была представлена правозащитным центром «Весна». До меня этот пост занимал Борис Звозсков. После меня будет избран другой президент. Таким образом, в отличие от президента Беларуси, должность президента Белорусского Дома прав человека – выборная.

 

 

Как международная Сеть домов прав человека реагирует на события в Беларуси?

 

Сеть отреагировала очень быстро, еще в декабре выпустив обстоятельное заявление, которое было подписано 70 организациями из разных стран. И когда позднее встал вопрос о вхождении Сети домов прав человека в Комитет международного контроля за ситуацией с правами человека в Беларуси, Сеть поддержала эту инициативу и присоединилась к Комитету. И, хотя Сеть не смогла направить своих представителей в Миссию, эту идею она полностью разделяет и поддерживает.

Кроме того, Сеть домов прав человека в январе обратилась с призывом к адвокатским ассоциациям всего мира дать официальную оценку фактам давления белорусских властей на адвокатское сообщество и таким образом проявить солидарность с белорусскими коллегами.

 

Насколько такие действия результативны? Думаю, что белорусские власти не могут не прислушиваться к таким заявлениям. Никто не ожидает, что за ними сразу последует раскаяние властей, но то, что авторитетные организации указывают на проблемные точки – этого власти игнорировать не могут.

Но, конечно, самым зримым результатам таких обращений является то, что людям, их подписавшим, потом не открывают визы в Беларусь.

Помогают и дипломаты. Ведь правозащитники в других странах – это уважаемые люди, к мнению которых прислушиваются члены правительств. И если известные правозащитники указывают своим дипломатам на нарушения в Беларуси, то эта позиция, несомненно, будет донесена до белорусского правительства. На политическом уровне такие действия оказывают влияние.

 

 

Какую помощь своим белорусским коллегам могли бы оказать общественные активисты и организации из других стран?

 

Насколько мне известно, белорусские адвокаты с большой благодарностью восприняли обращения в их поддержку от украинских и польских коллег. Сложно сказать, насколько это сильно подействовало на Министерство юстиции, но для адвокатского сообщества эта поддержка значила очень многое. Так же ценят поддержку коллег из других стран и белорусские правозащитники, и журналисты.

 

 

За прошедшие два месяца произошло много событий – что наиболее врезалось в память? Что из произошедшего наиболее Вас возмутило, и какой случай вы можете отметить как самый  курьезный?

 

Что касается курьезов, все рекорды побил мой день рождения - 17 января. В этот день сотрудники КГБ решили провести обыск в офисе Правозащитного центра «Вясна», и мне такой красивой, на каблуках пришлось вместе с другими сотрудниками и оборудованием выпрыгивать из окна нашего офиса. А вообще, за последнее время произошло не так много событий, над которыми хотелось бы от души посмеяться.

 

Из-за чего просто хотелось плакать – это неизвестность, отсутствие информации о судьбе Владимира Некляева в первые дни после его задержания. Мы тогда не знали даже, жив он или убит. Это был шок для всего общества.

 

 

В качестве наблюдателя Вы побывали во многих постсоветских странах. Можете ли Вы отметить какие-либо общие для стран нашего региона тенденции и угрозы в сфере соблюдения прав человека? Каковы, по-Вашему, причины возникновения этих тенденций?

 

Причина, на мой взгляд – это общее советское прошлое и его наследие. Менталитет каждого из наших народов замещен неким общим советским менталитетом – менталитетом подчиненности, угнетенности и благоговения перед властью. И до сих пор на всем постсоветском пространстве власть воспринимается людьми как некое божественное начало, как нерушимый авторитет. Власть – не партнер, власть – это нечто, что тобой руководит. На этом фундаменте и строятся в наших странах взаимоотношения между обществом и властью, между каждым отдельным человеком и властью. И пока это не изменится, пока мы не осознаем, что власть должна контролироваться людьми, проблемы в сфере прав человека неустранимы.

 

Самый эффективный, хотя и самый медленный способ повлиять на эту ситуацию – образование и просвещение. Необходимо влиять на детей и молодежь таким образом, чтобы этот менталитет, эту модель отношений остались в прошлом. Это длительный и трудный процесс, но другого пути я не вижу. Революционным путем не добиться устойчивых изменений. Необходимы изменения в сознании, а их добиться можно только посредством образования.

 

 

С каким пожеланием, или призывом Вы могли бы обратиться к активистам гражданского общества из других стран?

 

Прежде всего, хочу сказать большое спасибо тем представителям гражданского общества, которые уже проявили желание и профессионализм, поддерживая нас в этой сложной ситуации. Создание общественными организациями Комитета международного контроля и организация работы в Беларуси Международной наблюдательной миссии – это прекрасная идея, достойная того, чтобы её развивать, распространяя этот опыт и на другие страны. Все знают о миссиях международных организаций, которые долго и обстоятельно готовятся. Но вот такое оперативное реагирование правозащитников в самый критический момент, когда нам просто не хватало времени, не хватало рук, ног и голов – такая помощь была неоценимой. Вы взяли на себя очень важную часть нашей работы и попросту стали частью белорусского правозащитного движения. Такую форму солидарности я считаю очень эффективной.

 

Я не желаю вам оказаться в таких ситуациях, но хочу сказать, что, если вам будет необходима помощь, на белорусов тоже можно рассчитывать. Давайте продолжать быть вместе. Это дает всем нам больше шансов изменить ситуацию.

 

 

 

Беседовал Константин Реуцкий

 

Пресс-служба Праввозащитного центра«Поступ»