Суд по делу Олаолу Сунканми Феми, студента из Нигерии, оказавшегося на скамье подсудимых за попытку спасти свою жизнь, - похоже, всем надоел. Парень спасал жизнь свою и своего друга во время нападения, и оказался обвиняемым в покушении на убийство- это не новость уже настолько, что и обсуждение дела в СМИ почти затихло.
И правда - есть же много тем для освещения СМИ, кроме парня, который отбивался от расистского нападения, и которому из-за этого грозит от 10 лет до пожизненного? Пусть защищается, как может - думают, наверное, некоторые коллеги-журналисты. Даже на последнее заседание, которое состоялось 6 марта, не явился ни один из 4 «потерпевших», не обременив себя предоставлением документов, оправдывающих их отсутствие (хотя адвокаты защиты настаивали на присутствии участников процесса во время зачитывания материалов дела, противоречащих выводам обвинения; а таковых снова было достаточно).
И не зря: очередное заседание, как и предыдущие, предоставило немало сюрпризов. Многие из них касались событий почти полуторагодовой давности, когда Феми только был взят под стражу. Многочисленные нарушения в действиях следствия начали всплывать прямо в зале суда - несмотря на категоричные прошлогодние реляции Луганской областной прокуратуры. Итак, некоторые из них - нет, это не скучно, от этого зависит жизнь человека:
Феми только сейчас был предоставлен для ознакомления перевод протокола его допроса, составленный следователем полтора года назад. Напомним, что в связи с долгим процессом поиска прокуратурой англоязычного переводчика материалы дела, кроме основных, так и не были переведены для изучения.
На вопрос прокуратуры, что же не так в протоколе, - Олаолу сообщил, что ему никогда не разъясняли его прав и не говорили, что он может давать показания на родном языке и обращаться за услугами квалифицированного переводчика для перевода в ходе устной беседы или процессуальных документов - в том числе и тех, которые ему пришлось подписать. Также Феми утверждает, что не мог сказать следователю, что наносил удары потерпевшим целенаправленно и дал пощечину девушке. Также во время дачи пояснений он: не заявлял, что выпил 350 грамм алкоголя, поскольку этой дозы достаточно, чтобы вызвать у него сильное опьянение (а его, напомним, не выявила экспертиза); не утверждал, что в подъезде было плохое освещение; не ссылался на шоковое состояние; не говорил, что пил из бутылки, которая позже стала предметом самообороны, поскольку на момент происшествия бутылка была запечатана. Также Феми не понимает, как в протокол под видом его пояснений попали другие «мелочи», использованные прокуратурой для квалификации его действий. По словам обвиняемого, он не мог сказать следователю, что «потерпевшие» не были пьяны: в ходе судебного следствия он неоднократно указывал на неадекватное состояние нападавших и акцентировал внимание на том, что они были под воздействием алкоголя, что было легко определить визуально и о чем говорят медицинские заключения. В то же время перечень причиненных ему травм оказался далеко неполным. Пункты протокола, подтверждающие, что допрашиваемый понимает все вопросы и согласен с переведенной и записанной «с его слов» информацией, не были ему зачитаны, а после допроса следователь Марочок, до того не говоривший по-английски, обратился к Феми на понятном ему языке и заставил подписать документ. Прокурор попытался выяснить, почему часть допроса переводилась довольно точно (например, описание одежды и места происшествия), а часть была существенно искажена, - но ответ на этот вопрос смогут дать переводчики Гринев и Володченко, а также бывший следователь Марочок, приглашенные на следующее заседание для допроса. К слову, допрос Феми в качестве подозреваемого, по его собственным словам, переводил индийский студент, плохо владеющий английским, имени которого материалы следствия до нас не донесли (в нарушение всех процессуальных норм о переводе в таких случаях).
Далее суд перешел к изучению любопытных документов, датированных 28 и 29 декабря 2011 года. Этими датами подписаны протоколы об ознакомлении подсудимого с постановлением о назначении ему и «потерпевшим» иммунологической экспертизы, и тогда же, согласно материалам дела, подозреваемому были разъяснены его права и было проведено его ознакомление с результатами экспертизы. При этом сама экспертиза была проведена за полтора месяца раньше - 14-16 ноября 2011 года. Под протоколами стоят подписи следователя, переводчика (без указания фамилии) и некоего неустановленного лица. Согласно приписке, обвиняемый «от подписи отказался».
Поясняя суду, как это произошло, Феми рассказал, что в тот день (28 декабря 2011 года) следователь пришел к нему в СИЗО с двумя томами материалов дела и заявил, что ему необходимо быстро закрыть дело и передать его в прокуратуру(что и было сделано 29.12.11). Вынуждая Олаолу подписать документ, следователь заявил, что его адвокатом будет Анатолий (фамилии Феми не помнит) Однако, обвиняемый от услуг незнакомого, навязываемого ему адвоката отказался. Ни один из вышеупомянутых протоколов не предлагался ему для ознакомления на понятном для Феми языке. Он смог ознакомиться с данными документами только в августе 2012 года вместе со своими нынешними адвокатами. Однако прокурор нашел выход из неловкой для себя ситуации: наводящими вопросами он подвел Феми к тому, что после ознакомления с результатами экспертиз спустя 9 месяцев у подсудимого не возникло вопросов к их содержанию, из чего, по мнению прокуратуры, можно сделать вывод, что предоставлять их подсудимому не было никакого смысла. 28 декабря 2011 года следователь снова говорил с Олаолу по-английски. Во время беседы присутствовал юноша (по предположению Феми, школьник), который не был представлен обвиняемому как переводчик и не предоставлял соответствующих документов, подтверждавших его квалификацию.
Далее были зачитаны результаты дактилоскопической экспертизы, из которой следовало, что на горлышке бутылки (согласно материалам обвинения, найденной в подъезде, - а по утверждению подсудимого, оставленной далеко от места происшествия), следов пальцев рук не выявлено, хотя обвиняемый в тот вечер был без перчаток и держал свое «оружие» голой рукой. Это в очередной раз заставляет сомневаться, то ли “орудие преступления” было приобщено к материалам дела. Ответ на этот вопрос мы надеемся получить на следующих заседаниях.
Жирную точку в заседании поставили адвокаты подсудимого, зачитав ответ на свой запрос в службу такси «Комфорт», где им сообщили, что Денис Евтеев, которого прокуратура пытается представить свидетелем, в ноябре 2011 года не работал в данной службе такси.
Первый том материалов дела изучен. Продолжение следует. Изучение второго тома, а также допрос следователя Марочка и граждан Гринева и Володченко, фигурирующих в деле в качестве переводчиков, состоятся 14 марта в 15:00 и 20 марта в 14:00.
Аудиозапись заседания доступна по ссылке:
https://dl-web.dropbox.com/get/06_03_1.mp3?w=AAA5Qu8qc3rYEDGeMmc06LAIt7RJH39uBvvGQTDynvGIUA
https://dl-web.dropbox.com/get/06_03_2.mp3?w=AAAg98nZ9vDkPSyNyF_3N7uwT-izy8SkH9bKZTxRuISZfw
Больше о деле:
