Представляем вашему вниманию вторую публикацию из серии интервью с известными общественными деятелями Беларуси. О предпосылках обострения конфликта властей и гражданского общества после президентских выборов в республике рассказывает известный беларусский методолог, политолог и философ, лидер Движения за освобождение Беларуси от тоталитарного наследия Владимир Мацкевич.
Создается впечатление, что произошедшего 19 декабря не ожидал никто. Подобный жесткий сценарий не был выгоден ни власти, ни политической оппозиции. Можете ли Вы объяснить причины такого развития событий?
Объяснить можно все, что угодно, нужно ли? Ведь важно знать, что именно произошло. Догадок много, не стоит плодить еще одну. Про то, чего мы не знаем, нужно так и говорить – не знаем. Есть факты, эти факты нужно сложить в непротиворечивую картину и потом посмотреть – чего же именно мы не знаем. Мы знаем, что оппозиция пригласила людей на площадь. Мы знаем, что власти знали, что люди на площадь придут. Мы знаем, что власти помнят о том, что было в 2006 году, что делали люди на площади. Мы можем предположить, что власти не хотели повторения событий 2006 года, а также боялись иного разворачивания событий, к которому могли оказаться неготовыми. Мы знаем, что властям нужно было прекратить акцию сопротивления в тот же вечер, чтобы не допустить многодневного сценария.
Мы можем предположить, что мирная акция при отсутствии силового разгона могла перерасти в многодневное стояние на площади. Значит, можем ожидать силового разгона.
Мы понимаем, что для силового разгона нужен повод. Значит, можем предположить, что власти либо были уверены в том, что собравшиеся на площади люди дадут повод для разгона митинга в тот же вечер, либо должны были сами инициировать такой повод.
Мы знаем по факту, что повод для разгона был дан.
Мы знаем также, что хулиганские действия, использованные властями для разгона митинга, были прекращены самими собравшимися на площади, а разгон начался уже после прекращения хулиганских действий.
Мы знаем, что в хулиганских действиях участвовало от 10 до 20 человек, а задержанных, арестованных и осужденных было около 700.
Мы знаем о допросах и затянувшихся следственных действиях. Мы знаем, что за прошедшие полтора, почти два месяца не появилось никакой, заслуживающей доверия информации о готовившихся оппозицией силовых действиях, погромах, захвате здания и т.д.
Мы можем исходить из предположения, что ни оппозиции, ни властям не нужен был столь жестокий разгон мирной акции протеста. Тогда мы можем предположить, что либо есть некий неизвестный нам субъект, который был в этом заинтересован, либо все случилось само собой, и никто этого не хотел. Далее, мы можем предположить, что власти либо знают такого субъекта, либо ищут его, поскольку версия, что все случилось само собой их не устраивает. Не устраивает и потому, что он будет означать, что власти не контролируют ситуацию полностью, и потому, что подозрение о существовании третей стороны, заинтересованной именно в таком разворачивании событий очень пугает руководителя режима.
Мы можем предположить, что этот третий субъект (не сами власти, и не оппозиция) может быть найден либо на Западе (в Европе или в США), либо в России. Но мы не знаем, чего власти боятся больше.
Вот и все рассуждение, если основываться только на имеющихся фактах, и вытекающих из них мотивов поведения властей. Естественно, о мотивах мы можем только предполагать. Пока не узнаем, как оно было на самом деле.
Как Вы можете описать происходящее в стране в настоящий момент?
Сейчас в стране очень нервная обстановка. Как в структурах власти, так и в оппозиции.
Власти растеряны и испуганы возможным вмешательством в ход событий неизвестной им силы. Все их суетливые и лихорадочные действия говорят о том, что они не могут реализовать свой план, заранее заготовленный на период после выборов. Судя по всему, этот план предполагал дальнейшую либерализацию в стране, но по сценарию властей – установление управляемой демократии. Сейчас реализация этого плана сорвана, а нового плана нет.
Оппозиция не имела плана действий, поэтому она сейчас в апатии и растерянности. В обществе не осталось ни одной силы, или механизма, чтобы ускорить достижение очевидной цели, которая есть у оппозиции и гражданского общества – освобождение политзаключенных. Эта цель чисто ситуативна, ее достижение ничего не поменяет в стране, но зато она очевидна и проста. Поскольку оппозиция сама ничего не может сделать, она и не собирается ничего делать, может только просить о вмешательстве извне. По всем выступлениям лидеров оппозиции видно, что ответственность за скорейшее освобождение политзаключенных они возлагают на Европу, или кого-то еще.
Менее очевидна, но, все же, напрашивающаяся цель – консолидация оппозиции и гражданского общества. Лидерами оппозиции и абстрактными политкомментаторами консолидация и объединение политической оппозиции выдается как пожелание или мечта. Как цель – это сформулировано только в гражданском обществе Национальной платформой гражданского общества. Эта цель предложена некоторым лидерам оппозиции, но они не знают, как и что нужно для этого делать. Соответственно, разработка плана действий по достижению цели консолидации оппозиции и гражданского общества ложится тоже на Национальную платформу ГО.
Вот это и происходит в стране сейчас. Все остальное – суета, как в структурах власти, действующих без плана, так и в оппозиции, у которой никогда не было плана.
Как, по-вашему, будут развиваться события? Что, или кто может повлиять на ситуацию? Чем этот кризис может быть полезен белорусскому гражданскому обществу?
Кризис высвечивает недостатки прошлых подходов и способов действия, и открывает возможности для новых подходов и идей. Вопрос только в том, есть ли идеи? Предположим, что идеи есть, но одних идей мало. Для реализации идей нужен комплекс из, как минимум, четырех компонентов: Идеи; Люди, разделяющие эти идеи; Ресурсы, необходимые для соорганизации людей, реализующих идеи; Knowhow– знание того, как реализуются эти идеи этими людьми. Сейчас все это есть, но порознь, все по отдельности, люди отдельно от идей, деньги отдельно от людей, и знания сами по себе. От такой разрозненности никакой пользы никому быть не может. Нужно все это собрать в работоспособный комплекс.
В соответствие с концепцией культурного релятивизма, демократия не является приемлемой для всех моделью организации общества, а права человека – не являются универсальными ценностями, требующими равной защиты во всех странах. Как Вы прокомментируете данное утверждение? Какие ценности, на Ваш взгляд, для современного белорусского общества являются наиболее важными и требующими защиты?
Я не разделяю такой концепции. Я сторонник концепции открытого общества. Т.е. общества с открытым будущим. Будущее определяется совокупными действиями людей, как солидарными действиями сотрудничества, так и конфликтными действиями и конкуренцией. Открытое общество глобально по своей сути, и не делит людей на своих и чужих, на граждан и неграждан. Поэтому права человека в концепции открытого общества универсальны. Как и нарушения прав человека, где бы они не наблюдались, в самой Европе, в Беларуси – в центре Европы, или в Судане и самых глухих уголках Африки или Азии. Это и есть самое важное сейчас в Беларуси. У нас не только нарушаются универсальные и фундаментальные права человека, но и разрушены институты и общественные механизмы, призванные эти права защищать. Сейчас актуально не только защитить права тех, кто подвергся репрессиям, но, и это главное, воссоздать институты и механизмы, которые смогут эффективно предотвращать нарушения прав человека в будущем, или эффективно их защищать, если нарушения будут посторяться.
Можете ли Вы охарактеризовать состояние гражданского общества в сегодняшней Беларуси? Как на гражданское общество повлияли события, связанные с 19 декабря?
В последние несколько лет беларусское гражданское общество достаточно успешно развивалось. Независимо от политического режима в стране гражданскому обществу удавалось использовать имеющиеся условия для своего развития, консолидации и влияния. Но этот процесс еще только в самом начале. Говорить о развивающемся гражданском обществе можно только помня о той незначительной части граждан 10 миллионной страны, которые участвуют в этом процессе. Это всего лишь несколько тысяч активистов и несколько десятков тысяч членов НГО, политических партий, церквей, представителей академической среды, журналистов. Даже аудитория независимых СМИ крайне незначительна.
События, последовавшие после 19 декабря, послужили дополнительным стимулом для дальнейшей консолидации и развития гражданского общества. Условия деятельности НГО и общественных лидеров практически не изменились, но интерес и внимание к ним со стороны граждан увеличилось. Будем надеяться, что общественные лидеры и НГО смогут воспользоваться этим интересом и вниманием, чтобы расширить свою социальную базу, стать заметнее для общества и влиятельнее.
Какие формы защиты белорусских гражданских активистов от произвола власти, на Ваш взгляд, были бы сейчас эффективны?
Сейчас все формы неэффективны. В стране просто нет сильных структур гражданского общества, способных призвать к ответственности тех, кто творит произвол. Все формы работы сводятся к тому, чтобы реабилитировать жертв, компенсировать потери. Это не защита, это компенсация. Даже мониторинг, наблюдение и информирование о нарушениях прав человека и о произволе властей сейчас делаются неэффективно. Информирование недостаточно, фрагментарность наблюдения не охватывает всей совокупности фактов, а по установленным фактам дела не доводятся до конца.
Нам необходимо восстанавливать структуры и институты гражданского общества. Только сильные и независимые структуры гражданского общества могут обеспечить эффективную защиту. Не отдельные кампании, а стабильную систему правозащиты.
Какая помощь от активистов из других стран была бы полезна белорусскому обществу?
Главная помощь - солидарность. Мы должны понимать, что мы не одни, что во многих странах у нас есть друзья, готовые при случае оказать посильную помощь. Но, мы, так же, как и наши друзья, должны помнить, что исправление ситуации в Беларуси – дело рук и умов самих беларусов. Никто за нас ничего не сделает. И то, что мы должны сделать, мы можем придумать и решить сами. Очень неправильно ведут себя те «друзья», которые с самыми добрыми намерениями пытаются решать за нас. Решать, какую помощь нам оказывать, какие цели у нас должны быть. Ведь все глупости в современной Беларуси делаются с помощью наших «друзей» из других стран. Почему-то руководители разных фондов думают, что они лучше знают, как установить демократию в Беларуси, только на том основании, что они сами живут в уже демократических странах. Да, они живут в условиях демократии, но эта демократия установлена не ими. Они только живут в ней. Жить в демократических условиях, и бороться с диктатурой – совершенно разные вещи. Только ценности у нас общие, а жизнь и действия совершенно разные. Европейские фонды и организации находят своих «единомышленников» в Беларуси, которые говорят их словами, но совершенно не понимают процессов в Беларуси. Они вместе организуют разные авантюры, а потом все вместе удивляются, что результат противоположен тому, что было задумано. Ведь все девять альтернативных кандидатов в президенты действовали с «помощью» из других стран. И каков результат? Нам нужна помощь, а не советы и решения, принимаемые за нас. А помогать можно и нужно только тем, кто делает что-то сам. Сам, решает, что делать, и сам делает.
Пока все очень плохо с помощью из других стран. Очень многие заявили об увеличении размеров помощи, кто-то в два раза, как Польша, кто-то в четыре раза, как ЕС. Но никто не подумал об исправлении ошибок прошлой «помощи», о смене подхода и стратегии этой помощи.
Первое, что должны сделать наши друзья в других странах – подумать о том, как не вредить своей «помощью».
Как Вы оцениваете работу Международной наблюдательной мисси?
Это один из немногих примеров оперативной и эффективной работы в современных условиях. Трудно переоценить работу Международной наблюдательной миссии. Она была создана в считанные дни, пока большинство других структур пребывали в шоке и растерянности. Именно эта миссия дала первые документы по реальным нарушениям прав в ходе массовых задержаний и арестов. И на протяжении нескольких недель материалы Международной наблюдательной миссии были единственными, на которые можно было ссылаться и опираться в работе.
Подготовлено Константином Реуцким и Марией Ясеновской
для Комитета международного контроля за ситуацией с правами человека в Беларуси.
